Лист - портрет композитора

Лист.  (1811-1886)

Фортепианное творчество. Венгерские рапсодии, «Годы странствий», этюды.

Лист — крупнейший композитор XIX века, гениальный новатор-пианист и дирижер, выдающийся музыкально-общественный деятель — является национальной гордостью венгерского народа. Пылкий, восторженный, эмоционально неустойчивый, страстно ищущий, он, как и другие композиторы-романтики, прошел сквозь многие испытания: его творческий путь был сложным и противоречивым. Лист жил в трудное время и, подобно Берлиозу и Вагнеру, не избежал колебаний и сомнений, его политические взгляды были расплывчатыми и путаными, он увлекался идеалистической философией, порой даже искал утешения в религии. Крупнейший композитор-романтик, пианист феноменального дарования и дирижер, музыкально-общественный деятель, педагог, воспитавший многочисленных учеников, музыкальный писатель, Ференц Лист внес огромный вклад в мировую культуру. Разные страны могут гордиться тем, что его имя неотделимо от их культуры: Венгрия – родина Листа, во Франции прошла его юность, где он стал великим артистом, Швейцария и Италия, Германия: в этих странах совершенствовалось творчество Листа. Но судьба Листа сложилась так, что он рано покинул родину, лишь наездами бывая в Венгрии, и только к концу жизни подолгу жил в ней. Менялся характер его деятельности, но неизменно сохранялась ее просветительская  направленность. И как дирижер, и как пианист-исполнитель, и как музыкальный критик, Лист без устали пропагандировал лучшие сочинения мировой музыки, стремясь приобщить к ним самого широкого слушателя, а также сделать известным творчество композиторов-новаторов.

Лист прожил не просто долгую (75 лет), но необыкновенно интенсивную творческую жизнь. Жанры, к которым он обращался, разнообразны. Но, не всё привлекало Листа:  его мало интересовала опера, он не писал камерных инструментальных ансамблей, произведений для струнных и духовых инструментов соло. Зато, фортепианная, симфоническая, хоровая (оратории, мессы, хоры), вокальная (романсы) музыка представлена в творчестве Листа в изобилии. Общее число его сочинений превышает 1200. 

Родившись в Венгрии, Лист отразил в своём творчестве венгерские  национальные мотивы. Декламационная мелодика, проникнутая ораторским пафосом – это своеобразное претворение народно-речитативной импровизации. Особенности фортепианной фактуры часто имитируют приёмы игры на венгерских народных инструментах (например, цимбалах).

Одним из ведущих принципов творчества Листа является программность.  Например, рапсодии Листа,  рисующие картины венгерской народной жизни. Но, и  произведения без программного названия, и не имеющие литературного первоисточника, такие, как соната си минор, имеют скрытую программу, которая представляет собой поэтический замысел. Программность у Листа не носит сюжетно-повествовательный характер, как у Берлиоза. Лист больше интересуется обобщенным изложением главной поэтической идеи.  Не сюжет, а поэтический замысел – таков основной творческий метод  Листа. 

Фортепианное творчество

В грандиозной панораме творчества Листа первое и осно­вополагающее место принадлежит фортепианной музыке. К ней композитор обращался на всем протяжении творческого пути.

Фортепианное творчество Листа очень тесно связано с его исполнительской практикой; это две взаимообусловленные и тесно связанные сферы его творческой деятельности. Именно благодаря своему исполнительскому дару Лист смог стать в фортепианной музыке таким ярким новатором.

Новаторство Листа в области фортепианной музыки заключается в симфонической трактовке фортепиано. Он развивает традицию концертно-виртуозного пианизма, главной особенностью которого является оркестральность:  изобилие красок и звучаний, свободный охват всего диапазона инструмента, пре­обладание «крупного штриха», рассчитанного на пространство больших концертных залов. В таком подходе к фортепиано Лист явился про­должателем Бетховена, который первый услышал в фортепиано целый оркестр. Подобно Бетховену Лист превратил фортепиано из салонного инструмента   в концертный. Ораторский пафос, грандиозный размах, и поэтическая картинность – благодаря этим качествам, Гейне назвал игру Листа «молниеносной, огнедышащей».

«В диапазоне своих семи октав, – писал Лист, – фортепиано содержит объем целого оркестра, и десяти пальцев человека достаточно для воспро­изведения гармоний, осуществляемых объединением сотен му­зыкантов». 

В фортепианных пьесах Листа часто встречаются авторские указания – quasi tromba (как бы труба), quasi flauto (как бы флейта) и т.д., имитация виолончели (например, в «Долине Обермана»), валторны (этюд «Охота»), колокола («Женевские колокола»), органа и т.д.

Традиция листовского концертного пианизма получила развитие в искусстве А.Г. Рубинштейна, А. Зилоти и в особенности С. Рахманинова.

Всего для фортепиано Листом написано более 500 произведений в самых разных жанрах:

·       различные программные пьесы, обычно объединенные, как и у других романтиков в циклы («Альбом путешественника», «Годы странствий», «Утешения»,   венгерские рапсодии  - 19).

·       транскрипции (фортепианные переложения оперной, симфонической, вокальной музыки) и парафразы (фантазии на заимствованные темы из оперной, вокальной, симфонической музыки);

·       этюды (всего 55).

·       крупные фортепианные произведения – 2 сонаты. «Пляска смерти» для фортепиано с оркестром и др. 

·       всевозможные вальсы, марши, чардаши, полонезы.

Венгерские рапсодии

Жанр инструментальной рапсодии является новаторским изобретением Листа. (В древнегреческой поэзии «рапсод», -  исполнитель эпических песен.) Лист трактует рапсодию как виртуозную концертную фантазию в духе парафразы,  (свободные фантазии на темы) где используются венгерские и цыганские песни и танцы. Большинство тем взято из сборника записанных Листом народных венгерских мелодий.

Музыкальный язык рапсодий отличается национальным характером, благодаря опоре на городской венгерский фольклор: стиль вербункош. (стиль венгерской танцевальной музыки конца 18 — 1-й половины 19 вв) Его особенности:

• свободная, импровизационная манера изложения;
• острый ритм с частыми акцентами, пунктирами, синкопами.
• использование ладов с ув.2, в том числе – венгерской (цыганской) гаммы.
• чередование медленного и быстрого темпов.

Наиболее типичная для листовских рапсодий форма строится на контрастном сопоставлении двух разделов – медленного и быстрого.

1 раздел более импровизационного склада, в духе эпического повествования либо в характере  старинного венгерского танца-шествия, напоминающего полонез, но 2-х дольный;

2 раздел - чардаш рисует картину народного праздника, (очень задорный, темпераментный, зажигательный 2-х дольный венгерский танец).

Возможно, однако, и большее число контрастных разделов, как, например, в 6-й рапсодии.

В развитии тем преобладает прием орнаментального варьирования, связанного с народной инструментальной практикой. Лучшими образцами листовских рапсодий являются 2,6,12,14.

Рапсодия №2, cis-moll

Краткое вступление вводит в мир красочных картин народной жизни. Оно выдержано в свободно-речитативной манере, в медленном темпе. Аккорды сопровождения с форшлагами имитируют бряцанье струн, вызывая представление о древнем рапсоде, слагающем свою песню.

I-й, медленный раздел рапсодии – лашан (это медленная часть венгерских танцев чардаш и палоташ) – имеет венгерский национальный характер, в особенности благодаря характерным для стиля вербункош пунктирным концовкам. 2-й, быстрый раздел рапсодии – фришка (Быстрая часть венгерских народных танцев палоташа и чардаша) – построен на орнаментальном[1] развитии танцевальной темы I-го раздела. По содержанию это картина народного праздника, во время которого пляска становится всё более темпераментной, зажигательной. Характерно ускорение темпа, динамические волны от р до ff, передающие то затухание, то возобновление танца.

Этюды

Ученик Черни, Лист большое внимание уделял этюдам, расширив, подобно Шопену, их художественно-образное содержание.

«Виртуозность,— говорил он,— не пассивная служанка композиции. Она может придать музыкальному сочинению блеск своей красоты и вдохновения, но может также изуродовать его».

Пятнадцатилетним юношей Лист задумал создать цикл из сорока восьми этюдов во всех мажорных и минорных тональностях, из которых написал и опубликовал двенадцать (1826). Это были еще технические упражнения для развития беглости пальцев, напоминавшие этюды его учителя Черни. Спустя двенадцать лет Лист вновь вернулся к своему замыслу и, коренным образом переработав упражнения, превратил их в «Большие этюды» (1838). Но и эта редакция не удовлетворила его. В 1851 году была создана третья редакция — «Этюды высшего исполнительского мастерства»; в них десять пьес из двенадцати получили программные названия. Этюды разнообразны по техническим приемам и содержанию. 

Один из них - этюд«Мазепа»[2] (№ 4, d-moll), создан по одноимённому стихотворению Гюго. По содержанию -  остро драматичен. 

Другой цикл этюдов из этого сборника связан с увлечением Листа исполнительством Паганини. Лист задумал передать на фортепиано совершенную технику итальянского скрипача.   Наибольшую популярность завоевал №3 «Кампанелла» gis-moll.

Годы странствий

Подобно другим романтикам, Лист объединял программные пьесы в циклы или сборники. Он создавал их на протяжении всей своей жизни.

* «Видения» (три пьесы, 1835), «Утешения» (шесть пьес, около 1849), «Поэтические и религиозные гармонии» (десять пьес, 1845—1852), «Рождественская ёлка» (двенадцать пьес, 1874—1876), «Венгерские исторические портреты» (семь пьес, 1870—1886) и другие.

Наибольшую известность приобрел цикл «Годы странствий», состоящий из 3-х тетрадей: первые пьесы возникли в начале 30-х годов, последние — в конце 70-х. Название «Годы странствий» (в точном переводе — «Годы паломничества») навеяно «Паломничеством Чайльд-Гарольда» Байрона,[3] откуда заимствованы эпиграфы большинства пьес «Первого года». Эти эпиграфы, дополняющие и углубляющие программные заголовки, помогают раскрыть поэтический смысл тех впечатлений от швейцарской природы, которыми рождены девять пьес цикла. 

История создания цикла связана с большим путешествием, которое Лист совершил вместе с Марией д'Агу по Швейцарии и Италии во 2-й половине 30-х годов. Если пьесы Первого тома навеяны, главным образом, картинами природы, то содержание второго («Второй год. Италия») – связано с впечатлениями от итальянского искусства – поэзии, живописи, скульптуры (Данте, Петрарка, Микеланджело). «Третий год странствий» был написан позже двух первых.  В музыке контрастно сопоставляются возвышенно-молитвенные настроения и чувства разочарования, мрачного скепсиса. Господствует религиозная тематика.

«Три сонета Петрарки» — лирическая вершина «Второго года». Сонет Петрарки № 104,  ми мажор – музыкальное отображение любовной лирики  итальянского поэта эпохи Возрождения.

Эпиграф:  Петрарка. Сонет 104

Мне мира нет - и брани не подъемлю,
Восторг и страх в груди,пожар и лёд.
Заоблачный стремлю в мечтах полёт -
И падаю,низверженный,на землю.
Сжимая мир в объятьях - сон объемлю.
Мне бог любви коварный плен куёт:
Ни узник я,ни вольный.Жду - убьёт;
Но медлит он - и вновь надежде внемлю.
Я зряч - без глаз;без языка - кричу.
Зову конец - и вновь молю:"Пощада!"
Кляну себя - и всё же дни влачу.
Мой плач - мой смех.Ни жизни мне не надо,
Ни гибели.Я мук своих - хочу...
И вот за пыл сердечный мне награда!

Симфоническая поэма

Лист вошел в историю симфонической музыки как создатель нового жанра – одночастной симфонической поэмы. Название «поэма» отражает ту связь музыки и литературы, которая лежала в основе эстетики Листа.   Поскольку симфоническая поэма воплощает конкретное программное содержание ее форма не укладывается в схемы симфонии и увертюры. Большинство симфонических поэм Листа опирается на очень распространенную в эпоху романтизма свободную или смешанную форму. Так называют формы, соединяющие признаки двух или нескольких классических форм. Объединяющим фактором выступает принцип монотематизма (создание ярко контрастных образов на основе одной и той же темы или мотива).

12 из 13 симфонических поэм Листа относятся ко времени расцвета его творчества – веймарскому периоду (1848–1861), когда композитор был руководителем и дирижером придворного Веймарского театра. (Тогда же были созданы и обе симфонии – «Фауст» и «Данте»). Круг образов, воплощенный в симфонических поэмах Листа, очень широк. Здесь представлена мировая литература всех веков от античных мифов до творчества современных романтиков. Но среди пестрого разнообразия сюжетов отчетливо выделяется очень важная для Листа философская проблематика:

• проблема смысла человеческой жизни – «Прелюды», «Гамлет», «Прометей», «Плач о героях»;
• судьба художника и назначение искусства – «Тассо», «Орфей», «Мазепа»;
• судьбы народов и всего человечества – «Венгрия», «Битва гуннов», «Что слышно на горе».

Симфоническая поэма «Прелюды»

 «Прелюды» – третья по счету симфоническая поэма Листа. Ее название и программа заимствованы композитором из одноименного стихотворения французского поэта Ламартина .

"Прелюды" Ламартин:

Волна,  которая целует  этот берег,

Что сетует она, что стонет на его краю?

И почему тростник на пляже и ручей,

В тени печально придаются тихому согласию?

Что одиноко стонет горлица

В  тиши лесной  когда,

Любовь  к ней вечно преданного друга

Неволит бить крылом,

А поцелуи душат слабый голос?

И ты, что робко даришь мягкую улыбку счастья

И  свой  пьянящий взгляд,

Убей  меня, иль к жизни воскреси,

Как сетовать на то, что у меня нет сердца?

Моложе ты, чем утренний рассвет,

Прозрачней, чем хрустальная вода

Душа твоя, что  только родилась для счастья,

И  ни одно недоброе дыханье ещё

Не затуманило сапфировой волны.

Однако,  если сердце полно  вздохов

От тяжкого, таинственного груза,

И радость меркнет в горестных чертах,

С твоей улыбкой рядом робкой

Сверкнёт слеза в родных глазах.

Увы!  То наша слабость

Изгибаясь, даёт печали привкус,

Так  клонится тростник при дуновении ветра,

И тот же грусти крик звучит в минуты  наслаждения.

Узнав однажды  может быть,

О бегстве  наших удовольствий,

Разбитая душа в экстазе

Проснувшись  как-то ощутит, что жизнь

Стремительно исходит в каждом нашем вздохе.

Ах, бросьте алчный Зефир

К своим истокам,  он иссушит слёзы,

А мы употребим  мгновенья время, они летят

Но отражают цвет небес

В своих  хрустальных волнах.

Всё зарождается, приходит,  всё  проходит,

В  конце бесспорна участь бытия:

У океана остаются жалобные  волны,

У ветра – мимолетный  лист,

Рассвет уходит в ночь, а человека манит смерть.

Кого  тревожит, о, Любовь моя,

Сомнительный конец  всех наших дней?

Пока на гребне тихой мы волны, 

В благоухающем, волшебном аромате,

Стремительно влечёт нас время по своему  пути.

Во время жизненных скитаний

Объятья рук твоих я помню,

И взглядом всё ищу я дивный образ твой,

Но, не узрев его, лишь к берегу плыву,

Забыться сном как запоздалый путник.

Волна отхлынула шепча

От берега, который целовала,

Крик  горлицы  затих

И сладострастные зефиры

Заснули в чашах испитых.

Давай обнимемся, о, Благодать Небес,

Ни в чём богов не упрекая

Однажды в день Земли, и от Любви

Лишимся чувств, соединившись  в сладкозвучном вздохе.

   Лист значительно отошел от основной идеи стихотворения, посвященного раздумьям о смерти. Он создал музыку, полную героического, жизнеутверждающего пафоса.

Музыкальная композиция «Прелюдов» основана на свободно трактованных принципах сонатного аллегро со вступлением, эпизодом в разработке и зеркальной репризой динамизированного характера.

Начало поэмы звучит тихо, как бы затаенно. В «Прелюдах» отрывистые тихие звуки первых тактов производят впечатление таинственности, загадочности. Затем возникает мотив вопроса – до-си-ми (м.2 вниз – ч.4 вверх), выражая «ключевую» начальную фразу программы: «Жизнь наша не есть ли ряд прелюдий к неведомому гимну, первую торжественную ноту которого возьмет смерть?»), то есть вопрос о смысле жизни. Этот мотив играет роль тематического ядра для всей последующей музыки сочинения:

Выросшая из мотива вопроса, героическая главная тема (C-dur) звучит мощно и торжественно у тромбонов, фаготов и низких струнных. Связующая и побочная темы ярко контрастируют главной, рисуя мечты героя о счастье, любви. Побочная (E-dur), согласно программному замыслу, – тема любви. Особую теплоту придает побочной звучание валторн, удвоенных альтами divizi.

Любовная идиллия побочной партии в разработке сменяется жизненными бурями, батальными сценами и, наконец, большим эпизодом пасторального характера: «герой» ищет на лоне природы отдохновения от треволнений жизни.  Во всех этих разделах имеются трансформации основного мотива. В эпизоде бури (первый раздел разработки) он становится более неустойчивым, ввиду появления в нем ум.4. Неустойчивой становится и вся гармония, основанная на уменьшенных септаккордах, их параллельных движениях по тонам хроматической гаммы. Все это вызывает ассоциации с яростными порывами ветра. Эпизод бури, напоминая многими чертами сонатную разработку, отличается яркой картинной изобразительностью. Он продолжает давнюю традицию «музыкальных гроз» (Вивальди, Гайдн, Бетховен, Россини) и имеет явное сходство с бурным, драматическим скерцо симфонического цикла.

Следующий же раздел – пасторальный – напоминает медленную часть. Его тема, поочередно исполняемая различными духовыми инструментами, в целом является новой (это и есть «эпизод» в разработке). Однако и здесь, в прозрачном звучании пасторальных наигрышей, мелькает «интонация вопроса», словно и на лоне природы герой не может отрешиться от своих сомнений. Позже, после отзвуков связующей темы, в развитие включается побочная тема, очень естественно продолжая музыку лирического эпизода. Здесь начинается зеркальная реприза поэмы, но тональность новая – As-dur.

Последующее развитие побочной темы направлено на ее героизацию: она становится все более активной, энергичной. В динамической репризе тема превращается в победный марш в пунктирном ритме. Героизация лирических образов логично подводит к вершине всего произведения – мощному проведению главной темы, которая становится героическим апофеозом поэмы.

Вся симфоническая поэма «Прелюды» вырастает из одного тематического зерна – короткой вопросительной интонации. Богатство тем и образов объединяется одним коротким мотивом - вот яркий пример листовского  монотематизма.

---

[1] Орнаментальность - узорность, вычурность, украшательство

[2] Мазепа – с 1687 года гетман Украины. Точно определил сущность Мазепы А.С. Пушкин: «Некоторые писатели хотели сделать из него героя свободы, нового Богдана Хмельницкого. История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварстве  злодеяниях и клевете; изменником Петра перед его победою, предателем Карла после его поражения: память его, преданная церковью анафеме, не может избегнуть проклятия человечества». И в «Полтаве» Пушкин продолжил: «Что он не ведает святыни,/ Что он не помнит благостыни,/ Что он не любит ничего,/ Что кровь готов он лить, как воду,/ Что презирает он свободу,/ Что нет отчизны для него». Наконец, чрезвычайно точная оценка злодея принадлежит и самому украинскому народу.  Выражение «Проклята Мазепа!» веками относилось не только к плохому человеку, но и вообще к любому злу.

[3] Джордж Го́рдон Ба́йрон - английский поэт-романтик, покоривший воображение всей Европы своим «мрачным эгоизмом». Поэма «Паломничество Чайльд-Гарольда» описывает путешествия и размышления пресыщенного молодого человека, который разочаровался в жизни, полной удовольствий и веселья, и ищет приключений в незнакомых землях. В более широком смысле поэма — выражение тоски и разочарования, которые ощущает поколение, утомлённое эпохой Великой французской революции и последовавших за ней наполеоновских войн. Обозначение главного героя происходит от старинного английского титулования childe («чайльд») — средневекового обозначения молодого дворянина, который был ещё только кандидатом в рыцари.